"Учитывая основы нашей борьбы -раскаянье не входит в нашу концепцию"
Кристиан Клар
Кристиан Клар родился в 1952 году 20 го мая во Фрайбурге, он сын преподавателя физики и заместителя директора учебного заведения для старшекласников.
Детство Клара было, по словам одного из его биографов, "скучным и комфортным, как это обычно бывает в семьях верхнего слоя среднего класса". Он прекрасно учился, проявлял интерес к истории и философии и по окончании школы в 1972 году без труда поступил в университет в Гейдельберге. Здесь он познакомился с членами ультралевого студенческого движения и вскоре, бросив учебу, перебрался со своей подругой Адельхайд Шульц и двумя друзьями в Карлсруэ. Жил он на деньги, которые получал от семьи, и на стипендию, которую университет исправно платил ему, несмотря на то что Кристиан не посещал занятий.
Детство Клара было, по словам одного из его биографов, "скучным и комфортным, как это обычно бывает в семьях верхнего слоя среднего класса". Он прекрасно учился, проявлял интерес к истории и философии и по окончании школы в 1972 году без труда поступил в университет в Гейдельберге. Здесь он познакомился с членами ультралевого студенческого движения и вскоре, бросив учебу, перебрался со своей подругой Адельхайд Шульц и двумя друзьями в Карлсруэ. Жил он на деньги, которые получал от семьи, и на стипендию, которую университет исправно платил ему, несмотря на то что Кристиан не посещал занятий.
Кристиан Клар
В Карлсруэ круг его знакомых заметно расширился. "Он охотно заводил приятелей, но быстро отшивал тех, кто не разделял его социалистических взглядов",— позже вспоминал о нем один из знакомых. Именно в это время Клар заинтересовался деятельностью RAF и начал искать пути вступления в организацию. Он был уверен, что только насилие может заставить власти капитулировать. И он искал тех, кто предоставит ему возможность участвовать в том, что он считал настоящей борьбой.
В Карлсруэ круг его знакомых заметно расширился. "Он охотно заводил приятелей, но быстро отшивал тех, кто не разделял его социалистических взглядов",— позже вспоминал о нем один из знакомых. Именно в это время Клар заинтересовался деятельностью RAF и начал искать пути вступления в организацию. Он был уверен, что только насилие может заставить власти капитулировать. И он искал тех, кто предоставит ему возможность участвовать в том, что он считал настоящей борьбой.
Кристиан Клар
В 1974 году он принял участие в своей первой боевой операции — вместе с несколькими приятелями ворвался в небольшой офис правозащитной организации "Международная амнистия" в Гамбурге и захватил его в знак протеста против содержания под стражей членов РАФ.
За нападение на офис правозащитников Клар отделался штрафом, . Акция Клара не осталась незамеченной членами РАФ, и вскоре его пригласили вступить в организацию. По данным полиции, полноправным членом РАФ Клар стал в 1976 году, когда старое руководство организации — Андреас Баадер, Гудрун Энсслин, Ульрика Майнхоф и Ян Карл Распе, стоявшее у истоков создания RAF в 1968 году, уже находилось в тюрьме. Организации требовались новые люди, и вскоре молодой и необычайно активный Кристиан Клар стал одним из ее лидеров.
Кристиан Клар
5 января 1977, на границе со Швейцарией Клар устраивает перестрелку с полицейскими. Тогда он промахивается (полицейские тоже), хотя позже он будет считаться одним из лучших стрелков РАФ.
Кристиан Клар
30 июля 1977 г. было совершено убийство президента «Дрезденер-банка» Юргена Понто. Член РАФ Сюзанна Альбрехт воспользовалась личным знакомством с банкиром, чтобы проникнуть в его загородный дом в окрестностях Франкфурта-на-Майне. Альбрехт, Бригитта Монхаупт и Кристиан Клар намеревались вместе похитить банкира. Однако Понто оказал сопротивление. Ударив Кристиана Клара и попытался завладеть его пистолетом. Клар выстрелил в него, затем Монхаупт, сделав 5 выстрелов, убила раненого. Монхаупт , Клар и Альбрехт скрылись с места преступления на автомобиле, которым управлял Петер-Юрген Боок.
Кристиан Клар
Убийство Понто стало настоящим шоком для Германии. Убит был не просто видный банкир, но близкий друг федерального канцлера Гельмута Шмидта. Ответственность за убийство взяли на себя члены RAF, а вскоре после этого было опубликовано заявление, в котором террористы требовали освободить томившихся в германских тюрьмах товарищей. Из текста заявления следовало, что в случае отказа судьбу Понто разделят и другие германские предприниматели.
"Промышленники перешли на полулегальное положение. Полиция обеспечивала их круглосуточную охрану. Им рекомендовали свести к минимуму пребывание вне дома или офиса. Встречаться с ними могли только те, кого они хорошо знали и кому могли безусловно доверять",— говорит историк Ханс Гросс. Меры предосторожности оказались тщетными. В течение нескольких месяцев Германия пережила серию громких терактов, устроенных RAF с целью заставить правительство страны освободить их товарищей.
Кристиан Клар
Как предполагают полицейские, именно Кристиан Клар стоял за двумя самыми известными терактами того времени — похищением и убийством промышленника Ханса Мартина Шляйера и угоном германского пассажирского самолета
Многие буржуазные "исследователи" утверждают что РАФовцы изначально хотели убить Понто, однако именно то что Клар не смог удержать инициативу при попытке похищения Понто и начал стрелять некоторые члены РАФ вроде как ставили ему в вину. Сама версия о изначально планировавшемся убийстве Понто не выдерживает критики.
Юрген Понто
На этот раз рафовцы чрезвычайно тщательно отбирали кандидатуру жертвы. Во-первых: это должна была стать фигура федерального уровня. Во-вторых: в случае невыполнения требований террористов, казнь заложника не должна была вызвать негодования либеральной общественности. Остановив свой выбор на бывшем эсесовце Шлейере, они исходили из того, что в случае необходимости “…этого, уж точно не жалко будет убить…”.
Ханс-Мартин Шлейер
Краткая биографическая справка:
Ханс-Мартин Шлейер родился в 1915 году в семье председателя земельного суда.
В 1931 году вступил в Гитлерюгенд, а спустя несколько лет, в нацистскую партию. Рвение молодого нациста было замечено старшими товарищами по партии и, вскоре он был рекомендован в СС. 227014 -эсесовский номер Шлейера.
В 1935 году поступил на юридический факультет Хейдельбергского Университета, где сразу же возглавил местную национал-социалистическую студенческую организацию.
В 1937 году, повздорив с ректором Университета, Шлейер написал донос, отправив престарелого профессора Меца в концентрационный лагерь. Десятки людей, из числа университетских преподавателей, служащих и студентов, “с лёгкой руки” Шлейера были отправлены в концентрационные лагеря и тюрьмы, изгнаны из стен Университета или сгинули в застенках гестапо.
В 1939 году, вступив в должность имперского инспектора Инсбрукского Университета Австрии, Шлейер незамедлительно приступил к его “чистке”. После оккупации Франции подобной “чистке” был подвергнут Парижский Университет.
В 1941 году Шлейер занял пост руководителя канцелярии президиума Центрального Союза Промышленности протектората Моравии и Богемии. На этой должности он наиболее ярко проявил свои “незаурядные способности”. Лично руководил разграблением национального достояния Чехословакии. Сотни тысяч военнопленных, политзаключённых, евреев и местных жителей было брошено на строительство “сверхсекретных объектов”. Не трудно себе предугадать дальнейшую судьбу “строителей” после сдачи “объектов”. Как правило, их ждала “утилизация”, иными словами – уничтожение.
Недаром после окончания Второй мировой войны Шлейер был внесён в список военных преступников. В Чехословакии его приговорили к смертной казни и потребовали его выдачи. Однако ФРГ отказалась выдать Шлейера, сославшись на то, что он является “слишком ценным кадром” для промышленности страны.
Разгром гитлеровской Германии и крах нацизма никоим образом не отразились на Шлейере. Он не только не был привлечён к ответственности за совершённые преступления, но и сделал головокружительную карьеру. Вступив в ряды ХДС, он в скором времени стал одной из самых заметных политических фигур послевоенной Западной Германии. Он стал членом правления “Даймлер-Бенц”, членом наблюдательных советов в ряде крупных корпораций, а так же президентом “Федерального Союза Немецких Работодателей” и президентом “Федерального Союза Германской Промышленности”.
Операция по похищению Шлейера была проведена по “классическому сценарию”, успешно испытанному два года назад во время похищения Питера Лоренца. Кропотливый сбор информации о будущей жертве, круглосуточное наружное наблюдение, подстроенная автомобильная пробка в самом “безопасном” районе города, молниеносное нападение и быстрое бегство с захваченным пленником. По такому же сценарию, спустя полтора года действовали итальянские “Красные Бригады” во время похищения Альдо Моро.
Разгром гитлеровской Германии и крах нацизма никоим образом не отразились на Шлейере. Он не только не был привлечён к ответственности за совершённые преступления, но и сделал головокружительную карьеру. Вступив в ряды ХДС, он в скором времени стал одной из самых заметных политических фигур послевоенной Западной Германии. Он стал членом правления “Даймлер-Бенц”, членом наблюдательных советов в ряде крупных корпораций, а так же президентом “Федерального Союза Немецких Работодателей” и президентом “Федерального Союза Германской Промышленности”.
Операция по похищению Шлейера была проведена по “классическому сценарию”, успешно испытанному два года назад во время похищения Питера Лоренца. Кропотливый сбор информации о будущей жертве, круглосуточное наружное наблюдение, подстроенная автомобильная пробка в самом “безопасном” районе города, молниеносное нападение и быстрое бегство с захваченным пленником. По такому же сценарию, спустя полтора года действовали итальянские “Красные Бригады” во время похищения Альдо Моро.
После того, как РАФ объявила охоту за “сильными мира сего”, министерство внутренних дел ФРГ, считая Шлейера одним из наиболее вероятных объектов покушения, более двух лет держало возле него вооружённого охранника. Когда в августе 1977 года в КРИПО поступила разведывательная информация о намерении одной из террористических групп совершить покушение на Шлейера, МВД распорядилось выделить дополнительную охрану. В его доме и офисе круглосуточно находились вооружённые охранники. Лимузин Шлейера неотступно сопровождала полицейская машина.
5 сентября 1977 года 62-летний миллионер как обычно возвращался домой с работы. Когда лимузин вывернул на улицу с односторонним движением в самом центре Кёльна, следовавший перед ним желтый “Мерседес” неожиданно развернулся. Казалось, произошло обычное незначительное дорожно-транспортное происшествие. Молодая женщина стала переходить дорогу в неположенном месте, катя перед собой синюю детскую коляску и водителю “Мерседеса” просто пришлось свернуть в сторону, чтобы не совершить наезд.
“Мерседес” перегородил и без того узкую дорогу. Водитель лимузина был вынужден резко затормозить, чтобы избежать столкновения. Полицейская машина, следовавшая за лимузином не непозволительно близком расстоянии, с силой врезалась в него сзади.
События развивались стремительно. Из желтого “Мерседеса” и из подъехавшего микроавтобуса “Фольксваген” выскочили пять террористов в масках, вооружённых двумя дробовиками, двумя полуавтоматическими винтовками и автоматом Калашникова. Они открыли стрельбу по лимузину и полицейской машине. Трое полицейских и водитель Шлейера были убиты на месте. Правда, один полицейский успел дать автоматную очередь, а другой несколько раз выстрелил из пистолета, но их пули не достигли цели. Сам Шлейер не пострадал. Террористы вытащили его из машины и, втолкнув в микроавтобус, скрылись. На всю операцию понадобилось менее 30 секунд. На месте похищения прибывшие сотрудники КРИПО насчитали 200 стреляных гильз.
Известие о похищении известного промышленника моментально облетело всю страну. Первые часы правительство и правоохранительные органы оставались в полном неведении, как о судьбе похищенного, так и требованиях террористов. Лишь ближе к вечеру в редакции газеты “Билд Зеитунг” раздался анонимный звонок. Неизвестный быстро зачитал требования похитителей:
“… освобождение Андреаса Баадера, а так же 10 других РАФ-заключённых содержащихся в Штаммхайм и других тюрьмах Западной Германии. В противном случае герр Шлейер будет казнён завтра в 17:15…”
Террористы потребовали, чтобы 11 освобождённых в полёте сопровождал известный 85-летний пастор Нимеллер. Во время Первой мировой войны он был капитаном подводной лодки. Однако после прихода к власти Гитлера принял духовный сан и возглавил движение церковного сопротивления нацизму.
6 сентября 1977 года протестантский декан города Висбадена нашёл в своём почтовом ящике письмо адресованное “Федеральному правительству”. В конверт была вложена фотография Ханнса-Мартина Шлейера и записка:
“Коммандо Зигфрида Хауснера взяли в заложники президента Федерального Союза Немецких Работодателей и Федерального Союза Германской Промышленности, Ханнса-Мартина Шлейера.”
Далее следовал ультиматум:
“…Пленники из РАФ: Андреас Баадер, Гудрун Энсслин, Ян-Карл Распе, Верна Беккер, Вернер Хоппе, Карл-Хайнс Деллву, Хана-Элиза Краббе, Бернхард-Мария Рисснер, Ингрид Шуберт, Ирмгард Мёллер, освобождаются в обмен на Шлейера и вылетают в страну по своему выбору.
Гюнтер Зонненберг, который не способен к заключению с самого своего ареста из-за огнестрельного ранения, сразу освобождается. Приказ о его аресте должен быть сразу же отменён. Гюнтер должен соединиться с 10 остальными пленниками и получить возможность беспрепятственно покинуть страну…”.
“… освобождение Андреаса Баадера, а так же 10 других РАФ-заключённых содержащихся в Штаммхайм и других тюрьмах Западной Германии. В противном случае герр Шлейер будет казнён завтра в 17:15…”
Террористы потребовали, чтобы 11 освобождённых в полёте сопровождал известный 85-летний пастор Нимеллер. Во время Первой мировой войны он был капитаном подводной лодки. Однако после прихода к власти Гитлера принял духовный сан и возглавил движение церковного сопротивления нацизму.
6 сентября 1977 года протестантский декан города Висбадена нашёл в своём почтовом ящике письмо адресованное “Федеральному правительству”. В конверт была вложена фотография Ханнса-Мартина Шлейера и записка:
“Коммандо Зигфрида Хауснера взяли в заложники президента Федерального Союза Немецких Работодателей и Федерального Союза Германской Промышленности, Ханнса-Мартина Шлейера.”
Далее следовал ультиматум:
“…Пленники из РАФ: Андреас Баадер, Гудрун Энсслин, Ян-Карл Распе, Верна Беккер, Вернер Хоппе, Карл-Хайнс Деллву, Хана-Элиза Краббе, Бернхард-Мария Рисснер, Ингрид Шуберт, Ирмгард Мёллер, освобождаются в обмен на Шлейера и вылетают в страну по своему выбору.
Гюнтер Зонненберг, который не способен к заключению с самого своего ареста из-за огнестрельного ранения, сразу освобождается. Приказ о его аресте должен быть сразу же отменён. Гюнтер должен соединиться с 10 остальными пленниками и получить возможность беспрепятственно покинуть страну…”.
Для большей убедительности террористы вложили в конверт записку, написанную рукой самого Шлейера:
“…Мне сказали, что если поиски меня будут продолжаться, то моя жизнь будет находиться в опасности. Мне грозит смерть, если требования не будут выполнены и условия ультиматума не соблюдены. Однако, решение не за мной. Ханнс-Мартин Шлейер...”
“…Мне сказали, что если поиски меня будут продолжаться, то моя жизнь будет находиться в опасности. Мне грозит смерть, если требования не будут выполнены и условия ультиматума не соблюдены. Однако, решение не за мной. Ханнс-Мартин Шлейер...”
Белый микроавтобус “Фольксваген”, который террористы использовали во время похищения, был обнаружен вечером 6 сентября 1977 года, на стоянке многоквартирного дома в Кёльне. Внутри было ещё одно письмо, содержавшее угрозы жизни заложника, если власти не выполнят требования похитителей.
Как только стало известно о похищении Шлейера, правительство объявило о создании большого и малого “штаба по кризисным ситуациям”. В “малый штаб” вошли федеральный канцлер, федеральный министр внутренних дел, министр юстиции, министр иностранных дел, федеральный министр экономики, главы разведки, контрразведки, генеральный прокурор, шеф КРИПО и еще несколько федеральных министров. В “большой штаб” были включены главы правительств четырёх земель, на территории которых в тюрьмах содержались РАФ-заключённые, перечисленные в ультиматуме. “Малый штаб” собирался несколько раз в день. Ему были переданы самые широкие полномочия, фактически на время кризиса он подменил собой все органы власти в стране. “Большой штаб” в основном выполнял консультативные функции и, практически, не имел никаких реальных полномочий. Операция по розыску и освобождения Шлейера была поручена непосредственно шефу КРИПО, Хорсту Херольду.
С самого начала “малый штаб” принял категорическое решение, ни в коем случае не идти на поводу у похитителей. Чтобы выиграть время, 7 сентября 1977 года, Хорст Херольд отправил похитителям сообщение, в котором, как первоочередное условие начала переговоров, потребовал предоставить доказательства того, что Шлейер ещё жив.
Вскоре КРИПО был получен пакет с магнитофонной кассетой, на которой Шлейер отвечал на ряд личных вопросов. После получения записи представитель КРИПО выступил по телевидению с обращением к террористам, в котором призвал их к сдержанности, намекнув на то, что власти готовы приступить к переговорам.
Как выяснилось позже, запись была сделана в 30 километрах от Кёльна, на квартире, специально арендованной для заключения Шлейера. Договор на съём квартиры был оформлен на “незасветившегося” члена РАФ, Монику Хелбинг (Monika Helbing). К операции террористы подготовились весьма основательно, не оставив КРИПО ни единой зацепки, которая могла бы вывести на похитителей и заложника. Для того чтобы исключить малейшую возможность обнаружения, они отказались от услуг “посредников” и общались с “малым штабом” исключительно, через средства массовой информации.
Время, отведенное на обнаружение тайного убежища террористов, в котором они удерживали Шлейера, измерялось часами. Не было ни малейшего сомнения в том, что террористы, поняв, что власти, намеренно затягивают время и ведут интенсивные поиски, моментально ликвидируют заложника. В любом случае, если бы требования террористов не были бы выполнены, Шлейера ожидала бы неминуемая смерть.
Вскоре КРИПО был получен пакет с магнитофонной кассетой, на которой Шлейер отвечал на ряд личных вопросов. После получения записи представитель КРИПО выступил по телевидению с обращением к террористам, в котором призвал их к сдержанности, намекнув на то, что власти готовы приступить к переговорам.
Как выяснилось позже, запись была сделана в 30 километрах от Кёльна, на квартире, специально арендованной для заключения Шлейера. Договор на съём квартиры был оформлен на “незасветившегося” члена РАФ, Монику Хелбинг (Monika Helbing). К операции террористы подготовились весьма основательно, не оставив КРИПО ни единой зацепки, которая могла бы вывести на похитителей и заложника. Для того чтобы исключить малейшую возможность обнаружения, они отказались от услуг “посредников” и общались с “малым штабом” исключительно, через средства массовой информации.
Время, отведенное на обнаружение тайного убежища террористов, в котором они удерживали Шлейера, измерялось часами. Не было ни малейшего сомнения в том, что террористы, поняв, что власти, намеренно затягивают время и ведут интенсивные поиски, моментально ликвидируют заложника. В любом случае, если бы требования террористов не были бы выполнены, Шлейера ожидала бы неминуемая смерть.
По указанию Хорста Херольда были задействованы тысячи тайных агентов и осведомителей. Проверены все арендные бюро по съёму квартир и машин, все договора на приобретение легковых автомобилей. Любой человек, в возрасте от 20 до 35 лет, воспользовавшийся в последнее время услугами арендного бюро или купивший легковой автомобиль, моментально попадал в поле зрения КРИПО.
Условием правительства было постоянное предоставление доказательств того, что заложник жив. Время от времени в КРИПО поступали магнитофонные кассеты с голосом Шлейера, на которых он, зачитывал последние газетные новости.
Каждое голосовое послание скрупулёзно изучалось криминалистами. Прослушивая одну плёнку, эксперты предположили (как позже выяснилось, ошибочно), что Шлейер удерживается на морском судне в районе Нидерландов. Они приняли неясные звуки за шум морского прибоя, а так же звуковые сигналы, используемые морскими судами. Международное расследование, предпринятое ФРГ, Нидерландами и Данией не привело ни к каким положительным результатам.
Тем временем в деловых кругах Западной Германии разгорелась настоящая паника, грозившая вылиться в глубокий политический кризис. После ряда громких покушений ни один директор крупной компании, известный бизнесмен или политический деятель не могли себя чувствовать в полной безопасности. Все они были потенциальными жертвами, заложниками террористических групп. Бизнес требовал от правоохранительных органов и спецслужб реальной защиты, которую никто в стране на тот момент не мог предоставить. Во время похищения Шлейера наиболее ощутимо проявилась беспомощность государственных силовых структур и мощный потенциал, заложенный в мелких мобильных террористических группах. Правительство Западной Германии решило занять жёсткую позицию на переговорах с террористами и ни в коем случае не выпускать заключённых. Это решение встретило широкий положительный отклик не только западногерманской, но и всей мировой общественности. Пресса выступила единым фронтом, поддерживая позицию правительства и требуя от него ещё более суровых шагов, направленных на борьбу с терроризмом. 13 ноября 1977 года западногерманская газета “Мир” на своих страницах требовала создания “охотничьих команд на террористов”, которые не были бы подвержены “сомнительным бюрократическим влияниям”
Каждое голосовое послание скрупулёзно изучалось криминалистами. Прослушивая одну плёнку, эксперты предположили (как позже выяснилось, ошибочно), что Шлейер удерживается на морском судне в районе Нидерландов. Они приняли неясные звуки за шум морского прибоя, а так же звуковые сигналы, используемые морскими судами. Международное расследование, предпринятое ФРГ, Нидерландами и Данией не привело ни к каким положительным результатам.
Тем временем в деловых кругах Западной Германии разгорелась настоящая паника, грозившая вылиться в глубокий политический кризис. После ряда громких покушений ни один директор крупной компании, известный бизнесмен или политический деятель не могли себя чувствовать в полной безопасности. Все они были потенциальными жертвами, заложниками террористических групп. Бизнес требовал от правоохранительных органов и спецслужб реальной защиты, которую никто в стране на тот момент не мог предоставить. Во время похищения Шлейера наиболее ощутимо проявилась беспомощность государственных силовых структур и мощный потенциал, заложенный в мелких мобильных террористических группах. Правительство Западной Германии решило занять жёсткую позицию на переговорах с террористами и ни в коем случае не выпускать заключённых. Это решение встретило широкий положительный отклик не только западногерманской, но и всей мировой общественности. Пресса выступила единым фронтом, поддерживая позицию правительства и требуя от него ещё более суровых шагов, направленных на борьбу с терроризмом. 13 ноября 1977 года западногерманская газета “Мир” на своих страницах требовала создания “охотничьих команд на террористов”, которые не были бы подвержены “сомнительным бюрократическим влияниям”
“…Мы не можем только реагировать, мы должны разыскивать террористов и наносить им упреждающие удары...”.
На страницах той же газеты было опубликовано смелое предложение баварского министра внутренних дел члена партии ХСС Альфреда Зайделя (Alfred Zaydel), который высказался за исключение из Конституции запрета на смертную казнь:
“…Вопросы о применении смертной казни, как меры наказания, по моему мнению, не должны рассматриваться Конституцией. Они должны регулироваться уголовным законом…”.
16 сентября обе религиозные конфессии Западной Германии, протестантская и католическая, выступили с совместным заявлением, осуждающим терроризм. Немецкая конференция епископов и совет Евангелической церкви Германии опубликовали письмо, в котором полностью поддерживали меры, предпринимаемые властями.
В то же время, заявляя о своей непримиримости, правительство отправило Ханса-Юргена Вишневски (Hans-Jurgen Wishnevsky) и Гельмута Шмидта в Алжир, чтобы подготовить почву для принятия заключённых. Другой высокопоставленный функционер вылетел в Северный Вьетнам. Эта закулисная дипломатия не могла стать достоянием широкой общественности, однако для террористов это могло свидетельствовать о решении правительства уладить конфликт мирным путём. Недаром они переносили срок ультиматума шесть раз.
На страницах той же газеты было опубликовано смелое предложение баварского министра внутренних дел члена партии ХСС Альфреда Зайделя (Alfred Zaydel), который высказался за исключение из Конституции запрета на смертную казнь:
“…Вопросы о применении смертной казни, как меры наказания, по моему мнению, не должны рассматриваться Конституцией. Они должны регулироваться уголовным законом…”.
16 сентября обе религиозные конфессии Западной Германии, протестантская и католическая, выступили с совместным заявлением, осуждающим терроризм. Немецкая конференция епископов и совет Евангелической церкви Германии опубликовали письмо, в котором полностью поддерживали меры, предпринимаемые властями.
В то же время, заявляя о своей непримиримости, правительство отправило Ханса-Юргена Вишневски (Hans-Jurgen Wishnevsky) и Гельмута Шмидта в Алжир, чтобы подготовить почву для принятия заключённых. Другой высокопоставленный функционер вылетел в Северный Вьетнам. Эта закулисная дипломатия не могла стать достоянием широкой общественности, однако для террористов это могло свидетельствовать о решении правительства уладить конфликт мирным путём. Недаром они переносили срок ультиматума шесть раз.
В конце сентября терпение РАФ подошло к концу и они потребовали от правительства реальных шагов направленных на освобождение заключённых. 25 сентября им было сообщено о том, что Южный Йемен, Алжир и Ливия отказались принять заключённых, а из Северного Вьетнама, ещё не поступило окончательного ответа, и правительство ФРГ просит ещё несколько дней отсрочки.
В то время как КРИПО всеми силами пыталась выиграть время, РАФ решила очередной раз продемонстрировать властям, что именно она контролирует ситуацию. Было решено провести захват, ещё одного высокопоставленного заложника, чтобы получить дополнительный козырь в переговорах. Однако когда террористы приступили к непосредственной разработке плана похищения, они столкнулись с непреодолимыми сложностями. Полиция, жандармерия и Бундесвер были переведены на усиленный режим несения службы. Вся страна была пропитана РАФ-истерией и взаимной подозрительностью. В каждом подозрительном человеке, не говоря уже о группе молодых людей, прохожие видели потенциальных террористов и немедленно сообщали о них в полицию. Провести акцию в подобных условиях было бы самоубийством. Таким образом, не могло идти и речи о проведении акции на территории Западной Германии.
С целью оказания давления на федеральное правительство 13 октября 1977 г. группа РАФ совместно с палестинскими товарищами угнала пассажирский самолёт «Ландсхут» авиакомпании «Люфтганза» с 90 пассажирами на борту,. По требованию захватчиков самолет проследовал в столицу Сомали Могадишо.
«Штутгарт» приземляется в аэропорту Кёльн/Бонн, 18 октября 1977 года, Франкфурт, с командой спецназа GSG 9 и заложниками, фотография Людвиг Вегманн (Ludwig Wegmann).
Операцию по освобождению заложников провели сотрудники специального отряда ГСГ-9 федеральной пограничной охраны.
Через несколько часов после завершения операции по освобождению заложников Баадер, Энсслин и Распе были найдены мертвыми в своих камерах в тюрьме «Штамхайм»
Фургон вывозит из Штамхайма трупы
Баадер, Энсслин и Распе
19 октября 1977 года в левую французскую газету “Либерасьон” поступило письмо, под которым стояла подпись “Коммандо Зигфрида Хауснера”:
“…После 43 дней мы положили конец жалкому и коррумпированному существованию Ханнса-Мартина Шлейера. Герр Шмидт, который с самого начала допускал возможность смерти Шлейера, может найти его тело в зелёном “Ауди 100”, рядом с магазином мужских шляп Чарльза Пегуи в Мюлузе (Франция). В сравнении с нашей болью и яростью, после бойни в Могадишо и тюрьме Штаммхайм, его смерть незначительна. Андреас, Гудрун, Ян, Ирмгард…Мы вовсе не удивлены фашистской драмой, организованной империалистами, желающими уничтожить освободительное движение. Мы никогда не забудем Шмидту и, поддерживающим его империалистам, пролитую кровь. Борьба только началась…
Коммандо Зигфрида Хауснера…”.
В тот же вечер, в указанном месте, была обнаружена “Ауди 100” зелёного цвета. Опасаясь, что машина может быть заминирована, над ней долго работали французские эксперты-подрывники. Первая информация, появившаяся в прессе, сообщала о том, что Ханнс-Мартин Шлейер, якобы был задушен струной от рояля. Однако, уже на следующий день, было опубликовано опровержение. Он был убит тремя выстрелами в затылок с близкого расстояния. Найденные на лице и во рту сосновые иголки, а так же ушибы на голове, по всей видимости, нанесённые каким-то тяжёлым металлическим предметом, позволили экспертам-криминалистам частично восстановить картину происшедшей трагедии. Похитители Шлейера, очевидно решили его казнить, в отместку за смерть своих товарищей. Его вывезли в лесистую зону и приказали выйти из машины. Похитители ударили его по голове тяжёлым предметом. Шлейер упал на колени. Затем, один из террористов произвёл три выстрела из пистолета ему в затылок. Патолого-анатомическая экспертиза установила, что смерть наступила за 36 часов до обнаружения тела. То есть, почти сразу, после того, как пришло известие об успешном освобождении заложников в Могадишо.
“…После 43 дней мы положили конец жалкому и коррумпированному существованию Ханнса-Мартина Шлейера. Герр Шмидт, который с самого начала допускал возможность смерти Шлейера, может найти его тело в зелёном “Ауди 100”, рядом с магазином мужских шляп Чарльза Пегуи в Мюлузе (Франция). В сравнении с нашей болью и яростью, после бойни в Могадишо и тюрьме Штаммхайм, его смерть незначительна. Андреас, Гудрун, Ян, Ирмгард…Мы вовсе не удивлены фашистской драмой, организованной империалистами, желающими уничтожить освободительное движение. Мы никогда не забудем Шмидту и, поддерживающим его империалистам, пролитую кровь. Борьба только началась…
Коммандо Зигфрида Хауснера…”.
В тот же вечер, в указанном месте, была обнаружена “Ауди 100” зелёного цвета. Опасаясь, что машина может быть заминирована, над ней долго работали французские эксперты-подрывники. Первая информация, появившаяся в прессе, сообщала о том, что Ханнс-Мартин Шлейер, якобы был задушен струной от рояля. Однако, уже на следующий день, было опубликовано опровержение. Он был убит тремя выстрелами в затылок с близкого расстояния. Найденные на лице и во рту сосновые иголки, а так же ушибы на голове, по всей видимости, нанесённые каким-то тяжёлым металлическим предметом, позволили экспертам-криминалистам частично восстановить картину происшедшей трагедии. Похитители Шлейера, очевидно решили его казнить, в отместку за смерть своих товарищей. Его вывезли в лесистую зону и приказали выйти из машины. Похитители ударили его по голове тяжёлым предметом. Шлейер упал на колени. Затем, один из террористов произвёл три выстрела из пистолета ему в затылок. Патолого-анатомическая экспертиза установила, что смерть наступила за 36 часов до обнаружения тела. То есть, почти сразу, после того, как пришло известие об успешном освобождении заложников в Могадишо.
Как только стало известно о смерти Шлейера, КРИПО опубликовала в СМИ длинный список подозреваемых в причастности к преступлению. Среди них были имена, уже довольно известных террористов, таких как: Сюзана Альбрехт; Вилли Петер Штоль , объявленный в розыск, так же в связи с неудачным похищением и убийством банкира Понто; Кристиан Клар, так же обвиняемый в убийстве генерального прокурора Зигфрида Бубака: недавно вышедшая на свободу и перешедшая на нелегальное положение Бригитта Мохнхаупт; Рольф Хайсслер и еще около 20 (!) фамилий
Кроме того Кристиан Клар обвинялся по эпизоду с казнью РАФовцами обвинителя Бубака.7 апреля 1977 г. было совершено убийство Генерального прокурора ФРГ Зигфрида Бубака и двух его телохранителей Вольфганга Гебеля и Георга Вюрстера. В то время когда Бубак в своем «Мерседесе» направлялся на работу, автомобиль подвергся вооружённому нападению. 15 патронов были выпущены из пистолета-пулемета преступником, двигавшимся рядом на мотоцикле. Ответственность незамедлительно взяло на себя подразделение РАФ имени Ульрики Майнхоф. На сегодняшний день доказана причастность к преступлению Кристиана Клара, Кнута Фолькертса, Гюнтера Зонненберга и Бригитты Монхаупт. Кто именно управлял мотоциклом и кто произвел выстрелы, до сих пор не известно.
Клар был схвачен полицией когда попал в засадув ноябре 1982 в лесу около Гамбурга. Кристиан Клар пришел к тайнику Фракции Красной Армии, в котором было спрятано оружие, деньги и документы.С 1989 он содержался в тюрьме Брухзале около Карлсруэ.
Кристиан Клар (справа сверху на процессе в тюрьме Штамхайм 7 сентября 1992 года. (Слева снизу Питер Юрген Бок)
В 1985 году над ним состоялся суд. В соответствии с принципом коллективной ответственности за преступления Клар был признан виновным во всех терактах, совершенных RAF после 1977 года, и приговорен к шести пожизненным срокам заключения и дополнительно к 15 годам тюрьмы. Первые шесть лет в тюрьме он провел в одиночной камере.
В 2001 году Клару предоставили возможность дать первое интервью после осуждения. На вопрос о том, раскаивается ли он в содеянном, Клар ответил, что не предал идеалов РАФ: "Учитывая основу нашей борьбы, раскаяние не входит в нашу концепцию. Я уважаю чувства другой стороны, но не могу их разделить".
"Моя гражданская позиция - это борьба одиночки против всех. Это я понял довольно рано" сказал он в своем интервью.
"Моя гражданская позиция - это борьба одиночки против всех. Это я понял довольно рано" сказал он в своем интервью.
Кроме того в обвинение вошли и другие эпизоды в причастности к которых Кристиана Клара не возникало сомнений например экспроприацию среди бела дня в НародномБанке более полумиллиона франков и последующая перестрелка с полицией на улицах города и тд..
После того, как послание Кристиана Клара (политзаключенного РАФ, сидящего в тюрьме уже 24 года - прим.перев.) в адрес участников так называемой конференции Розы Люксембург (конференция проводится ежегодно в середине января в Берлине в память об убитой в январе 1919-го социалистке) стало достоянием общественности, баварский министр внутренних дел Гюнтер Бекштайн (ХСС) потребовал проведения расследования для того, чтобы установить, насколько целесообразным является держать Клара под стражей и "после 2009 года". Впрочем, другого от него не стоило и ожидать. Министр юстиции земли Баден-Вюрттемберг Ульрих Гролль (СвДП / FDP) заявил, что таких людей как Клар стоило бы "свести к тому, кем они являются на самом деле, а именно преступниками". Намеченные уже облегчения в режиме заключения Клара были перенесены на будущее.
В декабре 2008 года он был выпущен из тюрьмы проведя в заключении 26 лет строжайшей изоляции из которых первые 6 лет провел в одиночной камере. По имеющимся сведениям работает рабочим сцены в театре своего старого (еще до заключения) друга. Директор Берлинского ансамбля, Клаус Пайманн - предоставил ему работу в своем театре.
Решение суда многими было встречено критически. Ряд политиков и представителей общественности, как и в случае с освобождением Бригитте Монхаупт, сочли это решение несправедливым. Ведь Кристиан Клар не только принимал участие как минимум в девяти убийствах, лично застрелив, например, банкира Юргена Понто (Jürgen Ponto), а также похитив и убив тогдашнего генерального прокурора ФРГ Зигфрида Бубака и главу Федерального объединения германских союзов работодателей Ханса Мартина Шляйера , – он не раскаялся ни в одном из своих преступлений. Даже подав два года назад прошение о помиловании, Клар в одном из интервью сообщил, что продолжает ненавидеть и презирать «гнилое капиталистическое государство» ФРГ.
Тогда президент ФРГ Хорст Кёлер после встречи с Кларом отклонил его прошение, но теперь суд решил иначе. Бывший министр юстиции ФРГ, член СвДП Сабине Лойтхойзер-Шнарренбергер (Sabine Leutheuser-Schnarrenberger) назвала это «насмешкой над германской юстицией и над чувством справедливости немцев». А вот ее однопартиец и бывший глава МВД Герхард Баум считает иначе. По его мнению, условно-досрочное освобождение – весьма распространенный юридический инструмент, который и к экс-террористам должен применяться на общих основаниях: критерием здесь является не раскаяние, а отсутствие опасности для общества.
Многие жители ФРГбыли не согласны также с тем, что Клар выходит на свободу, в то время как в тюрьме остается последняя из содержащихся в заключении террористов RAF Биргит Хогефельд (Birgit Hogefeld), которая была в организации лишь второстепенным лицом и не принимала непосредственного участия в убийствах.
По-разному восприняли решение суда и те, кого деятельность RAF коснулась непосредственно.
Сын убитого террористами генерального прокурора Зигфрида Бубака обратился к Кристиану Клару с просьбой открыть наконец, через 30 с лишним лет, подробности убийства его отца (на это Кристиан Клар ответил, что «чувства жертв и их родственников его не интересуют»). А Юрген Фитор , второй пилот самолета, захваченного в 1977 г. террористами из RAF, в знак протеста против решения суда отказался от врученного ему ранее Федерального креста за заслуги.
После своего освобождения Кристиан Клар намерен осесть в Берлине, где руководитель знаменитого театра «Берлинский ансамбль» Клаус Пайман предложил экс-террористу место практиканта. Предложение было сделано два года назад, когда Клар ожидал решения президента страны о своем помиловании, но Пайман подтвердил его. Теперь он намерен приобрести профессию театрального осветителя.
После своего освобождения Кристиан Клар намерен осесть в Берлине, где руководитель знаменитого театра «Берлинский ансамбль» Клаус Пайман предложил экс-террористу место практиканта. Предложение было сделано два года назад, когда Клар ожидал решения президента страны о своем помиловании, но Пайман подтвердил его. Теперь он намерен приобрести профессию театрального осветителя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий